Nessuna risposta in questa discussione

[silvano]

Одна виза на двоих


Каждый молдаванин хочет хотя бы раз в жизни попасть в Европу. Кто-то мечтает подработать, кто-то посмотреть на стеклянную пирамидку во дворе Лувра (как-никак там "Код да Винчи" снимался), а кто-то (таких, правда, совсем мало) "припарковаться" на вертолете в том самом курортном местечке, где русские олигархи тратят за один присест по двадцать миллионов долларов.

А вот один из двух братьев, о котором пойдет речь (их хозяйства разделяет забор, и живут они со мной на одной магале), в Европу не хочет. Вообще-то раньше хотел. И даже заплатил немалые деньги посредникам за румынский паспорт, выстоял огромные очереди в грязных коридорах нужных ведомств столицы, что на реке Дымбовице, пополнив свои знания свежим матом тамошних чиновников. Но расхотел он по другой причине, наблюдая, как доживают дома жены и мужья тех, кто уехал зарабатывать за границу, а также наслышавшись историй о приключениях последних в Италии.

Другой же рвется к друзьям в Португалию, словно сорвавшаяся с цепи голодная собака. Выходит, у него с братом одна виза на двоих. Только воспользоваться визой своей родни он не может, даже если бы решился обмануть пограничника, - брат братом, только рожей не вышел, будто не та же мать родила. Вот и спрашивает он меня риторически, когда засиживаемся за стаканом вина, не дискриминация ли это? То есть, скорее всего, он сетует не на ущемление каких-то там неведомых ему свобод, а на несправедливость судьбы: ну, не хватило ему когда-то денег и терпения купить себе румынский паспорт, ну и что теперь делать? Очень надо за границу - подработать. А у брата наоборот: на заграницу наплевать, а паспорт европейский у него имеется. "Во как получается!" - добавляет он с досадой и смотрит с тоской на опустошенный стакан.

А между тем налицо как раз та самая дискриминация, вкупе с ущемлением одной из общеизвестных свобод - свободы перемещения. Почему мне нельзя, а брату, с которым я делю пополам кусок брынзы и кувшин вина, можно?.. Только потому, что у него есть румынский паспорт, а у меня его нет? По-видимому, именно об уважении к европейским ценностям и о необходимости исключения этой дискриминации говорил наш президент, когда просил послов ЕС призадуматься над сложившейся ситуацией: если какой-то части молдавских граждан разрешается перемещение в Шенгенской зоне на основании румынского паспорта, то почему бы не разрешить то же самое остальной части на основании молдавского паспорта?

Европа молчит. Пока. 9 февраля с.г. молдавских переговорщиков ждали в Брюсселе. Согласно протоколу и в силу установившейся нашей закомплексованности полагалось просить об упрощении визового режима, т.е. о предоставлении льгот на получение виз некоторым категориям лиц, к примеру, студентам, бизнесменам, ученым и т.д. Ну, не моему соседу, конечно же! Но молдавское руководство решилось на радикальное решение проблемы. ЕС была предложена либерализация виз по примеру визового режима, действовавшего для той же Румынии до ее вхождения в ЕС. Почему гражданин Молдовы на основе паспорта своей страны не может передвигаться по ЕС в течение 90 дней без оформления визы, как это делалось до 1 января с.г. на основе румынских паспортов?

Конечно, такие переговоры не могут быть простыми, а еврочиновников шапками не закидаешь. Но если Европа не побоялась открыть безвизовые ворота для 23-миллионной Румынии, какого такого иммигрантского зла можно ожидать от маленькой Молдовы? Основная масса "экономически активного" населения, как мы привыкли его называть, давно работает в Италии, Греции, Португалии и других странах ЕС. И начинали они, кстати, в абсолютном своем большинстве как нелегалы. Мой знакомый, который обосновался в небольшом греческом городке, говорит, что с первых же дней его нелегальной деятельности он то и дело натыкался на пеший полицейский патруль, отчего старался ускорить шаг и побыстрее скрыться из виду. Примерно полгода спустя, уже сидя за одним столом в баре с одним из этих полицейских, он поинтересовался, почему его ни разу не остановили, не задержали. "Мы с первого дня знали, где ты живешь, где ты работаешь, кто твой хозяин. Но ты вел себя прилично, не делал глупостей, тогда зачем нам тебя трогать?!" - услышал наш соотечественник в ответ. Что ж, если европейцам понадобились несколько десятков тысяч наших нелегальных рабочих рук, тогда как им могут помешать несколько тысяч легальных?

По мнению еврочиновников, тут есть еще одно "но". Дело в том, что проект соглашения об упрощении визового режима (или же, как нам удобнее сегодня его называть, проект соглашения о визовой либерализации) рассматривается в связке с проектом соглашения о реадмиссии. Популярно реадмиссию можно понимать как нашу обоюдную с ЕС ответственность за выдворение нелегальных мигрантов. Как правило, ЕС пытается синхронизировать процессы либерализации виз и реадмиссии, и в нашей прессе почему-то защищают именно эту точку зрения. Между тем, практика показывает, что в случае хорошей дипломатической игры подписывается соглашение об удобном визовом режиме и соглашение о реадмисии, при этом второй документ может вступить в силу только спустя некоторое время - от полугода до трех лет. Ведь реадмиссия предполагает большие затраты на инфраструктуру - это и проблемы перевозки, и центры содержания транзитных иммигрантов, и обеспечение предоставления им медицинских услуг, и, что главное, вопросы, связанные с безопасностью границ. Европа говорит нам прямо, если молдаване хотят свободно гулять по ЕС, тогда они должны сначала обеспечить жесткие правила въезда в страну на своей границе. Лично мне кажется, что такие задачи нам по плечу, если направить на решение этих задач часть европейских грантов. Итак, мы и ЕС стоим перед большим выбором. Будет ли принято и если да, то как скоро будет принято политическое решение по либерализации виз? Мы вправе требовать этого, так как в Молдове уникальная ситуация. Ни в одной стране, которая была принята в ЕС или пока еще ждет своей очереди, не было такой дискриминационной ситуации, когда часть граждан может свободно передвигаться по Шенгенской зоне, а другая не смеет и мечтать об этом. Это не просто и не только дискриминация, а вопрос нашей государственной безопасности, если регулированием свобод наших граждан "добросовестно" занимается правительство соседней страны. Важно также, чтобы для жителей Приднестровья молдавский паспорт стал ценностью цивилизованого мира, а предприятия левобережья могли спокойно торговать с Западом. Поэтому мы вправе требовать от наших чиновников, чтобы они работали на совесть и продолжали осаждать кабинеты ответственных лиц ЕС до тех пор, пока этот сложный политический вопрос не будет решен. Мой сосед, которому слово "лобби" так же непонятно, как и слово "дискриминация", очень надеется, что его молдавский паспорт скоро будет ничем не хуже румынского, и он станет по европейским меркам ровней своему брату.


Валериу Реницэ